Станько Людмила Александровна, пос. Большой Луг
ххх
Я хотела б стать березой,
Чтоб к зиме все листья
сбросить
И, укрывшись белым снегом,
До весны бы замереть,
А потом покрыться снова
Молодой листвой зеленой.
На опушке чтоб подружки
Собирались по весне,
Танцевали, пели песни,
Вспоминая обо мне.
Чтоб детишки прибегали
За подснежником ко мне,
И грибы искали бабы
Утром рано по росе.
Ну а если с топором
Дровосек придет к зиме,
Это значит – стала старой,
На дрова пора и мне.
1998
ххх
Посмотрю на нас, подружки,
Неужели мы – старушки?!
Слышно только «Ах!» да «Ох!».
Почему стал мир так плох?
Часто голова болит…
То нога вдруг заскрипит…
Зубы вставлены давно,
Глаз не видит далеко,
Седина на волосах,
А походка – просто страх…
Грудью, вроде, прем вперед –
Зад намного отстает…
А как раньше мы порхали
И проблем таких не знали.
Правда, есть у нас лекарство
–
Выручает очень часто…
Выпьем рюмку или две –
Закружится в голове,
С ног на голову поставит,
Петь, плясать всю ночь
заставит –
Все молоденькие в раз,
Под венец хоть в тот же час…
1998
ххх
Только солнышко встает,
Слышно в комнате: топ-топ.
Это внучка Лерочка,
Маленькая девочка.
В зал из кухни, снова в
кухню,
В спальню надо завернуть ей,
В печь, случайно, заглянуть…
В шкафу посуду переставит,
В ладошки хлопнет – петь
заставит…
Кошка, Муська,
уходи!
Шерсть свою побереги!
Ручки тянутся к рассаде –
Ой, спасать скорее надо!
Целый день все топ да топ!
Не сидится без хлопот!
2001
ххх
У дороги за кюветом
Пес в снегу лежал.
Он, свернувшийся клубочком,
Тихо умирал.
Толь его хозяин выгнал,
Толи сам ушел.
Под кустом, что у дороги,
Он приют нашел.
2004
ххх
Ох, и зимушка была!
Снегом завалило.
Я любовь свою к тебе
В сугробе утопила.
По весне сугроб тот мой
Взялся весь водою
И унесся он рекой
С той моей любовью.
В океан река неслась,
Вся бурля от страсти,
И ей не было преград –
Лед рвала на части.
Та любовь была жива –
В океан нырнула
И горячею волной
Лед перевернула,
Под полярниками вдруг
Льдину расколола.
Так к тебе моя любовь
Не найдет покоя.
Забурлил тот океан,
Заиграл волною,
Айсберг он тогда сжигал
Той моей любовью.
Рухнул айсберг в океан,
Воздух сотрясая.
На земле же спал мой милый,
Ничего не зная.
2004
ххх
Мчится время, словно с горки,
Где была млада.
Часто мучить стали хвори,
Но еще жива!
Эй, зеленая тоска!
Меня не часто ль посещаешь?
На земле опять весна,
А с нею – радость, знаешь?
Радость, что идет тепло,
Будет цвет дурманить,
Птичьи трели зазвенят,
Лес к себе поманит.
Речка милая опять
Оживет водою –
Грусть-тоску мою она
Унесет с собою.
Не судите строго, люди,
Что так про любовь пишу.
Это значит, что живу я,
Что еще дышу.
2004
ххх
Пока хожу я на ногах,
Я восклицаю только: «Ах!
Какой закат! Какой рассвет!
Какой чудак у нас сосед!
Ах, собачка – хвостик, носик!
Ах, просто прелесть этот
песик!
Ах, озорные эти внучки!
Вверху причудливые тучки!
Ах, речка! Ах, и поворот!
Меня там, верно, счастье
ждет!».
Пока хожу я на ногах,
Я восклицаю только: «Ах!».
2005
ххх
Этот вечер поэзии лихо
Закружил нас средь сосен в
снегу,
А на утро опять стало тихо.
И у Вас я прощенья прошу,
Что надежду, как луч подарила
И сама не пойму, почему.
Эх, поэзия нас закружила,
Закружила средь сосен в
снегу.
2006
ххх
Нарисовала мне зима
На стекле оконном
Кремль – дворец из хрусталя
С колокольным звоном.
Молча вглядываясь в чудо,
Я вздыхала об одном,
Чтоб пожить в таком чуть-чуть
бы
И не думать ни о чем.
Ни о пенсии позорной,
Ни о том, что печь топить,
Ни о том, как быть здоровой
Среди яда, нищеты,
Чтобы не было в хрустале
Злости, зависти и лжи,
Чтобы не было причины
Для тревог моей души.
В том кремле жила недолго:
Солнца луч все стер с окна.
Продолжаю жить в избушке,
Но со мной моя мечта.
2008
ххх
Памяти отца
Мой отец – фронтовик,
О себе он рассказывал мало.
Фильмы, что о войне
Не мог долго смотреть.
Я, ребенком с вопросом
К нему приставала:
«Расскажи про войну!» –
Он сквозь слезы рассказывал
мне:
«В Белоруссии жил,
Был женат, ростил сына…
А война началась –
В партизаны ушел…
Эшелоны взрывал,
Много крови видал…
От фашистов родных
Много раз отбивал.
А потом наступали войска,
Партизаны в ряды их
вливались.
Враг был дальше на запад
теснен.
Танки рвались вперед.
В груди сердце бойца
ликовало…
Рядом взрыв… Санитары… Вагон…
И назад, на Восток...
Весь в осколках, нога под
вопросом,
Прокричал: «Я не дам
отрезать!».
Долго спорили между собою
хирурги,
Но один настоял: «Оставлять!»».
Так и жил мой отец весь в
осколках…
Нет уже его с нами давно.
Только вам я скажу по
секрету,
Что смотреть не могу про
войну я кино.
2009