Гавриков А.А.
Имагология в
отечественном востоковедении
Стремительно
развивающийся и всеобъемлющий процесс глобализации, ведущий к расширению и
углублению связей между национальными культурами в пределах регионов и своеобразному
культурному слиянию всех цивилизаций (Востока и Запада) в одну, единую земную
урбанистическую культуру ведет к росту необходимости познавать своего соседа и
себя не в качестве самостоятельной и самодостаточной
цивилизации, а в качестве потенциального структурного элемента возможной
наднациональной культуры. Это влечет за собой актуализацию именно
научных направлений, исследующих «чужого», стремящихся понять и объяснить
различные культурные процессы, характерные для цивилизации
государства-партнера. Одним из таких направлений является имагология
(от фр. imagologie – изучение образа),
«активно развивающаяся дисциплина, связанная с потребностью понимания
особенностей «чужих» и необходимостью изучения механизмов формирования их
«образов»1.
Со второй половины 1990-х гг. в
отечественной науке стало активно развиваться это междисциплинарное направление
(процесс глобализации, и это очевидно, охватил и
науку: все больше научных исследований ведутся в наши дни «на стыке» целого
комплекса дисциплин), вобравшее в себя элементы методологии целого ряда
гуманитарных наук: истории, культурологии, социальной психологии, литературоведения,
фольклористики и др. Сама по себе имагология как
научное направление также неоднородна: выделяют, например, потестарную
имагологию, изучающую, какие системы образов участвуют
в установлении отношений господства и подчинения, в приобретении и удержании
власти, в выстраивании связей между различными группами элит, с одной стороны,
и между господствующими и подвластными слоями общества, с другой2; культурную иконографию, цель которой – «изучить
сложный механизм формирования имиджей, образов «чужого» под воздействием
политических, исторических, социокультурных и прочих факторов»3.
«Статус имагологии
в современном гуманитарном знании не вполне определен. Одни
исследователи рассматривают имагологию как теоретическую
или историко-литературную дисциплину в рамках литературоведения как «учение об
образах» (…) или исследование устойчивых образов (имиджей) чужого, другого (по этнической,
культурной и языковой принадлежности), объективированных в литературных текстах
(…), другие как раздел исторической науки, исследующий те представления о
другом народе или стране, которые складываются в общественном сознании той или
иной страны на определенном историческом этапе (…), третьи как ответвление
культурологии или социологии, исследующих представления участников культурного
диалога друг о друге (…), четвертые как технологию
создания имиджей (…)»4. С начала XXI
в. имагология стала все больше развиваться именно как
направление исторической науки. Так, например, в 2000-х годах было защищено
несколько диссертационных исследований в рамках дисциплин «Отечественная
история» (07.00.02), «Теория и история культуры» (24.00.01) и «Историография,
источниковедение и методы исторического исследования» (07.00.09). При этом
обратим внимание, что в большинстве своем работы такого рода имеют самое
непосредственное отношение к востоковедению, ибо речь здесь идет об «образах»
восточных стран. В отечественной имагологии, с одной
стороны, немало внимания уделяется истории формирования «имиджей» восточных
стран в России5; с другой, – истории «имиджевого»
противостояния Востока и Запада6. Обратим
внимание, что при подготовке имагологических
исследований первой из указанных категорий основным источником, как правило,
выступают материалы отечественного происхождения: преимущественно российская
(советская) пресса. Это обосновано тем, что материалы периодической печати
являются одним из основных средств формирования образа «чужого» и
распространения его среди различных социальных групп: «Пресса не столько отражает
действительность, сколько активно ее формирует, определяя массовое сознание, общественные
ценности, социальное и экономическое поведение населения. Особенностями
периодической печати являются: оперативность публикации информации, возможность
прочтения сообщений в удобное время, а также повторного обращения к
первоисточнику. Именно в прессе наиболее полно реализуется адресность
информации, поскольку каждое издание ориентировано на определенную аудиторию»7.
В то же время, использование материалов отечественного происхождения не
исключает возможности подготовки имагологических
исследований в рамках научной дисциплины «Всеобщая история» (07.00.03). Так, в
1980-х, 1990-х и начале 2000-х гг. были защищены диссертационные исследования,
посвященные «Образу Японии» в России, где без употребления самого термина «имагология» авторы обращались к методологии этого научного
направления8, тогда еще не достаточно развитого в рамках отечественной
исторической науки и бытовавшего, преимущественно, в культурологии и
литературоведении.
Имагология как
междисциплинарное направление исторической науки имеет значительные перспективы
в отечественном востоковедении. Прежде всего, востребованными в наши дни
остаются исследования, касающиеся истории формирования и особенностей «имиджей»
восточных стран в России и на Западе. Актуальность подобных исследований
обоснована стремлением носителей различных национальных культур, движимых
процессом глобализации к объединению в более сложные наднациональные структуры,
к взаимному познанию. И, если пока еще, говоря о дихотомии Восток – Запад, чаще
всего подразумевается их противостояние и о создании единого государства Земля
в ближайшие годы речи не идет, в перспективе с развитием научного прогресса и
интенсификацией культурного взаимопроникновения вполне возможно создание единой
урбанистической культуры планетарного масштаба. В этой связи отдельным
цивилизациям необходимо познавать друг друга, создавая и развивая наиболее
адекватные и правдоподобные «имиджи» «чужих», по возможности, постепенно
превращая их в «имиджи» «своих», ибо взаимопознание
объективно ведет к взаимопониманию и сближению.
_____________________________
1 Ложкина А.С. Роль периодической
печати СССР в формировании образа Японии (исторический опыт 1930-х гг.) //
Уральский исторический вестник. – 2009. – № 1. – с. 23.
3 Ощепков
А.Р. Имагология в курсе «теория культуры» // Высшее
образование для XXI века: VII международная научная конференция. Москва, 18–20
ноября
4 Ощепков
А.Р. Имагология в курсе «теория культуры» // Высшее
образование для XXI века: VII международная научная конференция. Москва, 18–20
ноября
5 Ложкина А.С. Образ Японии в
советском общественном сознании (1931-1939): Автореф.
дис. … к.и.н.:
Спец. 07.00.02: Отечественная история. – М., 2009. – 28 с.; Абиодун
Адевале Адетокунбо. Образ
Африки в периодической печати (По материалам журналов "Современный
Восток" и "Азия и Африка сегодня" в 1957-2000 гг.): Дис. ... к.и.н.:
07.00.09. – М., 2005. – 227 с.
6 Белолипецкая
Н.А. Образ Египта и египтян в британской культуре последней четверти ХIХ–первой четверти ХХ вв.: механизмы формирования: Автореф. дисс. … кандидата
культурологии: Спец. 24.00.01 теория и история
культуры. – Екатеринбург, 2010. – 16 с.
7 Ложкина А.С. Роль периодической
печати СССР в формировании образа Японии (исторический опыт 1930-х гг.) //
Уральский исторический вестник. – 2009. – № 1. – с. 23.
8 Штейнгауз
А.И. Япония и русско-японские отношения 1855-1894 гг. в освящении русской
прессы и публицистики: Дисс. … к.и.н.: Спец. 07.00.03 Всеобщая история. – Иркутск, 1989. – 243 с.; Молодяков В.Э. Образ Японии в Европе и России второй
половины XIX – начала XX вв.: Дис. … к.и.н.: Спец. 07.00.03: Всеобщая история. – М., 1995. –
211 с.; Попова А.А. Формирование образа Японии в российском общественном
сознании (XVII – первая четверть XX вв.). – Дис. … к.и.н.: Спец.
07.00.03: Всеобщая история. – Краснодар, 2001. – 211 с.