Гавриков А.А.

г. Иркутск

«Московские ведомости» о распространении православия в Японии в период становления Японской Православной Церкви (1860-е – 1880-е гг.)

Деятельность Российской Духовной Миссии в Японии на рубеже XIX – XX вв. достаточно широко освещалась на страницах отечественной периодической печати. С середины 1870-х гг. информация о деятельности русских миссионеров в Стране восходящего солнца периодически появлялась на страницах старейшей русской газеты – «Московские ведомости».

Впервые о том, «что Николай тайно занимается проповеднической деятельностью в Хакодатэ в условиях запрета на христианство»[1], «Московские ведомости» сообщили читателю в редакторской заметке «Русский православный миссионер в Японии» в воскресном номере (№ 219) от 8 октября 1867 года. Заметка была опубликована со ссылкой на петербургскую газету «Северная Почта», где в № 215 от 4 (16) октября 1867 г. была помещена редакторская статья «Православный миссионер в Японии»[2]. В рассматриваемой статье, в частности, сообщалось, что, несмотря на  «крайне неблагоприятные условия, о. Николай успел привлечь к себе двух Японцев, которые, по мере того как узнавали христианство, все более и более привязывались к нему и ныне помогают о. Николаю на избранном им поприще»[3]. Далее сообщалось о том, что процесс перевода православной литературы на японский язык идет весьма успешно. В заключение, цитируя, «Северную Почту», московская газета взывает: «В западных государствах подобная деятельность миссионера пользуется общим сочувствием. Будем надеяться, что и наше общество отзовется на заявление совета Миссионерского Общества [о сборе пожертвований в помощь о. Николаю. – А.А.Г.], которому только что, 13-го сентября, впервые сделались известны чрез г. Гошкевича и действия иеромонаха Николая, и потребности нашей японской миссии»[4]. Затем в течение почти десяти лет на станицах «Московских ведомостей» не встречается материалов, посвященных деятельности выдающегося миссионера в Японии. В 1870 году в Стране восходящего солнца, по инициативе Святителя Николая, была учреждена Российская Духовная Миссия[5]. Однако этот факт не нашел должного отражения на страницах, как «Ведомостей», так и светской отечественной прессы вообще. Редакция газеты ограничилась лишь упоминанием в «Извлечении из всеподданнейшего отчета Обер-прокурора Святейшего Синода за 1870 год» о том, что «в Японии также предположено учредить духовную миссию»[6].

В 1876 г. в одном из первых номеров газеты редакция поделилась с читателем важными новостями о том, что «христианство делает заметные успехи в Японии»[7]. А через некоторое время, в мае, «Московские ведомости» поместили на своих полосах письмо из далекой Страны восходящего солнца. Однако это было вовсе не одно из «Писем из Японии», которые Святитель Николай, по мнению ряда отечественных историков, в 1860-х и 1870-х гг. публиковал на страницах газеты[8]. Речь идет об открытом письме Святителя Николая – «Воззвании Японской Духовной Миссии к Русской Церкви»[9], датированном 15 марта 1876 года. Отец Николай поделился с читателем сведениями об успехах православной проповеди на японской земле: «Миссия не существует на месте и пяти лет, и до сих пор не имеет полного состава определенных для нее четырех членов, а у нее есть: священник и диякон из Японцев, 30 катехизаторов и катехизаторских помощников, трудящихся в разных местах для проповеди, больше тысячи христиан…»[10]. Далее подробно в пяти пунктах перечислялись «пред Русской церковию нужды юной Японской отрасли ея»[11]. Особое внимание на себя обращает просьба Святителя о помощи в строительстве храма в Эдо (совр. Токио): «…для христиан же нужно строить большой храм, отдельным зданием»[12]. Известно, что чуть позднее, 1 сентября того же года, архимандрит Николай в письме в совет Миссионерского Общества взывал: «Храм, храм, храм давайте! – Наша вопиющая всеми силами души и тела, кричащая просьба»[13]. Таким образом, к 1876 году проповедь православия в Японии достигла таких успехов, что домовая церковь в столице больше не удовлетворяла потребностей Миссии. Старания Святителя Николая в этом направлении увенчались грандиозным успехом и «21 апреля (3 мая) 1884 г. совершилась торжественная закладка фундамента»[14] Собора Христова Воскресения в Токио, а в марте 1891 г. состоялось его освящение[15].

Оригинальность отца Николая как адресанта заключается в том, что он обращается с просьбой о помощи не ко всем русским людям вообще, а как бы отдельно к каждому: «иерархи русской церкви», «братья иереи», «дворяне земли русской», «русское благочестивое купечество» и т. д.[16]

В дальнейшем, до конца 1870-х гг. на страницах «Московских ведомостей» было помещено немало информации о деятельности российской Духовной Миссии в Японии. Материал помещался в виде редакторских статей и заметок[17], а также перепечаток из других изданий[18].

В 1878 году в одном из весенних номеров газеты под заголовком «Вести о православной миссии в Японии» было напечатано «извлечение из письма начальника православной духовной миссии в Японии, архимандрита Николая, на имя высокопреосвященного Иннокентия митрополита Московского, от 12 (24) марта 1878 года»[19]. В письме отец Николай, в частности, сообщает о том, что в нынешнем году состоится «посвящение избранных в пошлом году четырех кандидатов во священники»[20]. Красной нитью через все послание проходит описание нужд молодой Японской Церкви: не хватает денег на ремонт зданий, на издание книг, на иконостас для училищной церкви в Токио…

С 1879 по 1886 год в Японии жил и помогал архимандриту (а с 1880-го года – епископу) Николаю иеромонах Владимир (В.Г. Соколовский)[21]. На рубеже 1870-х – 1880-х гг. он активно сотрудничал в «Московских ведомостях». Впервые его имя встречается в февральском номере «Ведомостей», где сообщается о том, что «председательница Общества Распространения Полезных Книг, А.Н. Стрекалова, передала нам письмо полученное ею 14 декабря от русского миссионера в Японии, магистра Казанской духовной академии иеромонаха Владимира»[22]. Далее следовали выдержки из письма, где указывалось, с одной стороны, на успехи в деятельности Миссии, с другой – на ее растущие нужды. В заключение были приведены адреса сотрудников Миссии в Санкт-Петербурге (Ф. Быстрова и И. Суздалева) и Полтаве (В. Базилевича). Следует обратить внимание на то, что это письмо было написано еще во время пребывания иеромонаха Владимира в России.

Первой работой В.Г. Соколовского, помещенной в «Московских ведомостях», – анонимной, но, несомненно, принадлежащей ему, – была корреспонденция «Из Иеддо (Япония). 16 апреля. (Из письма японского миссионера)»[23]. Хотя по хронологии, составленной на основе книги Наганава Мицуо «Никорай-До-но хитобито», иеромонах Владимир прибыл в Японию только в мае 1879 года[24], есть основания полагать, что это событие произошло несколько раньше. В своем письме миссионер, в частности, спешит сообщить «о своем прибытии в Тоокео и о впечатлениях пережитых мною в продолжении месяца в Японии»[25]. Далее описывается путешествие «на дзин-рикше» из Иокогамы в Токио, с указанием на то, что в этих городах «нет ни одного извощика с лошадью, всех возят люди»[26]. Миссионер с восхищением отзывался о японских коммуникациях, о порядке на улицах. Между прочим, развенчивая европейский миф, он сообщает: «Напрасно по Европе распространяются слухи о трех миллионах населения в Тоокео; на днях там была произведена однодневная перепись по которой оказалось всех жителей 1.600.032, женщин оказалось менее мужчин на 118.027; Европейцев 463, между которыми женщин 46»[27]. Характеризуя новую паству, автор, акцентирует внимание на распространении православия среди японских солдат, в тюрьмах и «между высшими классами». Говоря о последних, он указывает причину медленного проникновения «веры Христовой» в круги японской аристократии: «… отчасти потому что постоянно слышится о тесноте у нас и богослужебном убожестве»[28]. В тоже время, по отзыву автора, император Японии относится к православию весьма благосклонно.

В сентябре 1879 года в «Московских ведомостях» было опубликовано еще одно письмо иеромонаха Владимира из Японии[29]. Письмо, датированное 13-ым июля, посвящено состоявшемуся летом того года пятому ежегодному Собору Японской Православной Церкви[30]. Собор провел десять заседаний по обсуждению важнейших вопросов, касающихся деятельности Миссии. Особое внимание акцентировалось на двух вопросах: постройка храма в Токио («Тоокео не будет иметь, по всей вероятности, долго храма, если не поможет матушка Россия…»[31]) и учреждение епископской кафедры в Японии («…собор постановил: вторично ходатайствовать пред Русским Святейшим Синодом о даровании епископа японской церкви…»[32]).

В 1880 году, в номере 212 от 2-го августа в письме под заголовком «Из Тоокео (В Японии)» отец Владимир писал о трех «православных училищах», действовавших на тот момент в Токио: катихизаторская школа, где «преподаются исключительно богословские науки, на японском языке»[33]; женское училище, которое «еще не совсем упорядочено»[34] и «в собственном смысле правильно устроенное училище», которое «старается несколько уподобиться русской семинарии»[35]. В своем письме Владимир Соколовский упоминает имена преподавателей, работавших в указанных заведениях – русских миссионеров (о. Анатолия, М.А. Черкасову) и японцев (о. Павла Сато). В двух первых «училищах» преподавание велось полностью на японском языке, а в третьем – преимущественно, на русском языке (исключение составляли математика, китайский язык и физика и японская география: эти предметы преподавались японцами, не знавшими русского языка). Интерес представляет образ японцев-семинаристов, составленный отцом Владимиром: «Масса учеников весьма прилежна; Японцы до страсти любят учиться, особенно по-европейски; старшие весьма бойко владеют уже русским языком, часто роются в библиотеке, берут лучшие книги, упражняются в сочинениях, переводят книги религиозного содержания, и как переводы, так и оригинальные свои сочинения помещают в печати, т.-е. в нашем Церковном Вестнике или Кеоквай Коци»[36]. Далее о. Владимир рассказывает про ужасную болезнь «какке», «свирепствующую между воспитанниками»[37], единственное спасение от которой – вывоз учеников за город, в горы. В заключение Владимир Соколовский взывает к русским благотворителям об оказании помощи жителям города Одовара, где жители сами построили дом проповеднику, но не в силах возвести церковь.

В начале 1880-х гг. на страницах «Московских ведомостей» начинает активно публиковаться архимандрит Анатолий (Тихай). В значительной степени это связано с его поездкой в Москву в 1880-1882 гг. Следует обратить внимание на то, что материалы столичной прессы (открытые письма архимандрита Анатолия) являются единственным источником, сообщающим нам подробности этой поездки. Целью командировки был сбор пожертвований на покупку земли и строительство миссионерского дома, катихизаторского училища и православного храма в городе Осака, где с 1878 года проповедовал отец Анатолий. 

В апреле 1881 года, уже будучи в Москве он написал для «Московских ведомостей» статью, посвященную возвращению Николая, рукоположенного во епископы, из России в 1880 году. Необходимость опубликования этой статьи архимандрит Анатолий обосновал следующим образом: «О прибытии преосвященного Николая в Японию были краткие сообщения в Церковном Вестнике; но в Москве я увидел что многие не читали тех сообщений и о прибытии его преосвященства в подробностях не знают…»[38]. Своей публикацией миссионер постарался исправить положение. И, думается, в определенной мере, ему это удалось. В Иокогаму в 1880 г. «8 ноября владыка и приехал, но не на срочном почтовом пароходе, а на случайном, грузовом английском пароходе и никак уже в этот день мы его не ожидали»[39]. Между тем, до этого японская паства ждала приезда Святителя в течение шести недель. По прибытии отца Николая в Миссию из Иокогамы была дана телеграмма, что в два часа дня епископ будет в Токио. «Между тем наш добрейший консул, А.А. Пеликан, пригласил преосвященного и его спутников, диакона и певчего, к себе в дом и без угощения не отпустил, по русскому обычаю. Счастливым случаем, в Иокогаме тогда же находился и наш всеми любимый и почитаемый посланник, К.В.[40], и все вместе в 2 часа приехали на Тоокэйскую станцию»[41]. На перроне восторженно встречали более сотни православных японцев. После того, как были улажены дипломатические формальности, в миссийской церкви был отслужен благодарственный молебен, затем епископ Николай сказал приветственную речь и «благословил каждого бывшего в церкви по одиночке»[42]. В то же время отец Анатолий не преминул указать: «Встреча была бы торжественнее, если бы владыка приехал неделями двумя раньше, когда больше всего его ожидали. В то время в Тоокэо находились почти все наши японские священники (…) и многие христиане из провинций…»[43]. Встреча епископа Николая не ограничилась одним днем. 19 ноября в городском саду Уэно в Токио христиане устроили праздник в честь приезда владыки, где многие сказали приветственные речи. Сказал «несколько слов» от лица японской паствы и Павел Савабе. «Эти несколько слов говорились около полутора часа, если не больше», – замечает с иронией о. Анатолий[44]. 21 ноября епископ Николай отслужил свое первое архиерейское служение. Оно было первым не только в жизни Святителя, но и в истории Японской православной церкви. На этом служении было совершено, в частности, посвящение отца Анатолия из иеромонаха в архимандрита. В заключение миссионер обращается с просьбой к редакциям других газет «перепечатать настоящую заметку»[45].

В мае того же, 1881 года, в № 122 была помещена статья-некролог, сообщавшая читателям о кончине известного японского православного священника Иоанна Сакай[46]. Автором некролога выступил архимандрит Анатолий. Обращает на себя внимание форма статьи, характеризующая миссионера как достаточно оригинального журналиста. Сначала подробно описана биография о. Иоанна Сакай, история его обращения в православие и проповедь его в Сендае и Хакодате. «Летом 1878 г. он во Владивостоке рукоположен во священника преосвященнейшим Мартинианом»[47]. Биография была датирована 28 апреля 1881 года. Далее следовало совершенно неожиданное продолжение: «Сейчас получено письмо из Японии, в котором сообщается следующее: «Страшная весть о смерти Государя достигла нас 3 марта. В интеллигентном японском и иностранном обществе она произвела необыкновенное движение, а в газетах – массу толков… 4 марта в церковь русского посольства собрался дипломатический корпус, Японская императорская фамилия…, японские министры, офицеры нашего флота… Владыка наш, Николай, совершил паннихиду соборне… Двор облекся в траур, как и министерства; наша же миссия – в двойной: едва мы возвратились с царской паннихиды, как была получена телеграмма о смерти Божия мужа, отца Иоанна Сакай, ревностнейшего священника Японской церкви… Церковь очень печалится»… Только что кончили его биографию и готовились отнести в печать, как мы получили это печальное известие, и таким образом приходится сообщить вместе и его некролог. Усерднейше просим всех православных и особенно иереев, помолиться об упокоении души новопреставленного иерея Японской православной церкви Иоанна»[48].

Во второй половине мая того же 1881 года отец Анатолий поместил на страницах «Московских ведомостей» статью «Вести из Японской Духовной Миссии», где в очередной раз сообщил читателю об успехах в православной проповеди на Японских островах[49]. В то же время миссионер обращает внимание на одну из важнейших проблем миссии – недостаток кадров: «… но горе нашей миссии в том что нет достаточного числа проповедников»[50].

Летом 1881 года на первой полосе газеты с периодичностью через два-три номера стало печататься воззвание «От Русской Православной Миссии в Японии», автором которого был архимандрит Анатолий. Основной целью публикации воззвания было привлечение пожертвований на открытие православного миссионерского стана в городе Осака: «В интересах более широкого и прочного распространения Православной веры давно уже ощущалась нужда в открытии миссионерского стана в огромном по населению и важном по положению городе Оосака...»[51]. По расчетам отца Анатолия для этого необходимо было собрать до 20 000 рублей. Многократная публикация текста воззвания, разумеется, способствовала привлечению и поддержанию внимания общественности к делам миссии, а, следовательно, и обеспечивало максимальный эффект. И положительный результат вскоре был достигнут: летом 1882 г. стан в Осака был открыт, о чем писал в очередном письме в «Московские ведомости» архимандрит Анатолий[52].

В конце 1881 года он вернулся в Японию, о чем сообщил в своем письме «Из Тоокэо» от 29 декабря, опубликованном в № 50 «Московских ведомостей» за 1882 год. Интересно его замечание, что «после европейских и американских городов Йокогама кажется таким маленьким городком и особенно улицы такими узкими…»[53]. Здесь видна определенная попытка противопоставить Японию западным развитым странам. Отмечая, что в последние три года заметно снизились успехи проповеди, о. Анатолий усматривает причину этого в том, «что за последние три года вся Япония объята манией парламентаризма…»[54]. Далее было указано, что место для постройки собора в столице еще не найдено и вопрос об этом отложен до лета. Характеризуя взаимоотношения православных миссионеров с представителями других миссий, автор письма отмечал: «… все мерещатся Японцам страхи и опасения что русские миссионеры – политические агенты. Наши приятели, миссионеры католические и протестантские (из последних нужно исключить Англичан-епископалов) усердно поддерживают Японцев в этих мыслях»[55].

В ноябре 1882 года на страницах газеты была помещена статья-письмо архимандрита Анатолия «Стан Русской Духовной Миссии в Оосака»[56]. С одной стороны, автор письма обосновывал необходимость учреждения стана именно в Осака, а с другой – сообщал читателю радостную весть о его открытии и первых результатах его работы. Дело в том, что, несмотря на перенос официальной столицы из Киото в Токио, «главное средоточие собственно народной жизни все-таки остается на юго-западе и преимущественно в древней столице и окрестных провинциях»[57]. Между тем, постоянно в самом Киото иностранцам проживать было запрещено, поэтому ближайшим и самым удобным местом, где можно было открыть стан и откуда вести православную проповедь был город Осака. Одновременно с тем, в провинциях вокруг Осака и Киото остро ощущалась «потребность в более близком воздействии со стороны именно русского миссионера…»[58]. Далее о. Анатолий (Тихай) сообщал, что собрал в Москве «почти достаточную сумму на приобретение земли и дома для устройства стана»[59] и в августе 1882 года купил дом и землю для стана, а в начале сентября сам переехал в Осака. Не забыл автор сказать: «Всем – спасибо…»[60].  

Выступал на страницах «Московских ведомостей» в 1880-х гг. и сам епископ Николай (Касаткин). Так, в одном из мартовских номеров за 1886 год был помещен фрагмент его письма к издателю (М.Н. Каткову) от 25 октября 1885 года[61]. Письмо было посвящено одной из самых наиважнейших проблем, связанных с распространением православия в Японии, – строительством храма в Токио. Достаточно подробно описывает Преосвященный Николай процесс сбора пожертвований и выбора места под храм. Еще в 1878 году Владыка «представлял Святейшему Синоду и Миссионерскому Обществу о необходимости построения здесь [в Токио. – А.А.Г.] храма, который был бы материнским даром от русской церкви своей дщери, церкви Японской…»[62]. В 1879-1880 гг. во время командировки в Россию отцу Николаю удалось собрать достаточную для покупки земли и возведения храма сумму, 131 834 руб. Однако, когда он вернулся в Японию, выяснилось, что земля там значительно подорожала и потому пришлось строить храм на территории миссии, на холме Суругадай. Однако места на холме оказалось недостаточно и «необходимо было расширить холм»[63], что было достигнуто за счет возведения искусственной насыпи. Дело осложнилось тем, что английский банк «Oriental Bank Corporation», куда епископ Николай вложил 17 000 рублей, обанкротился и преемник этого банка обещал вернуть деньги только через пять лет. «Итак, – взывал Святитель, – вот нужда миссии: изыскать средства к окончанию построения храма. Именем Божиим умоляю всех православных: помогите нам в этом!»[64]. Необходимость скорейшего возведения храма обосновывалась отцом Николаем не только с точки зрения необходимости поддержать новых христиан, дабы они не ослабли в вере, но и с точки зрения необходимости поддержать статус православной церкви в глазах ближайших конкурентов – католических и протестантских миссионеров: «Но тем чувствительнее для нее был бы позор остановки построения ее храма на половине»[65]. Далее к письму были приложены адреса сотрудников миссии в России – И. Демкина, Ф. Быстрова, Г. Сретенского, а так же – Совета Православного Миссионерского Общества и Хозяйственного управления при Святейшем Синоде. К письму были приложены чертежи, помещенные тут же на страницах газеты. Крупным планом были изображены чертеж фасада Церкви во имя Воскресения Христова и «Детальный план трехпрестольной церкви предполагаемой к сооружению в столичном городе Тоокио Японской империи»[66].

Необходимо обратить внимание на тот факт, что в «Московских ведомостях» (и отечественной прессе вообще) 1870-1880-х гг. встречается сравнительно мало материалов, посвященных Японии, в целом, и распространению православия там, в частности. В определенной степени, это было продиктовано привлечением внимания общественности к проблемам Ближневосточного региона (русско-турецкая война 1877-1878 гг.) и собственным внутренним проблемам (подъем народовольческого и террористического движения, а затем реакция). Между тем, материалы, опубликованные на страницах «Московских ведомостей» в 1870-х – 1880-х гг., представляют собой очень ценный источник информации для современного исследователя. Они позволяют дать ответы на целый ряд вопросов, связанных с изучением процесса распространения православия в Японии в период становления Японской Православной Церкви.