Гавриков Алексей Александрович, аспирант кафедры всемирной истории ИГПУ

Настроения в сибирской и дальневосточной прессе накануне русско-японской войны 1904-1905 гг.

(Статья опубликована: Вестник Международного центра азиатских исследований. – М.- Иркутск, 2004.- № 12.- с.165-170.)

В начале 1904 года переговоры между Россией и Японией все еще продолжались. С одной стороны, в умах российской общественности все более утверждалось мнение о неизбежности войны, с другой – у многих до последнего момента сохранялись надежды на мирный исход этих переговоров. При этом мнения официальных государственных лиц были различными и, зачастую, противоречили друг другу. Анализ публикаций на страницах центральных и региональных газет за январь 1904 года позволяет, во-первых, лучше разобраться в том, каковыми были эти мнения и, во-вторых, какие умонастроения преобладали в читающих массах. В качестве верхнего хронологического рубежа можно принять появление на страницах газет «Высочайшего манифеста» от 27 января 1904 года[i] о начале войны. Следует отметить, что при анализе содержания региональной прессы учитывался не только характер авторских публикаций, – которые в печати того времени встречались гораздо реже, чем в современной, – но и подборка телеграмм Российского Телеграфного Агентства и выдержек из иностранных и центральных изданий.  

В целом, настроения, поддерживаемые в тех или иных органах сибирской и дальневосточной печати, можно подразделить на три группы: «ура-патриотические "о подразделить на три группы.пы. в тех или иных органах сибирской печатиицах газет "обладали в читающих массах.ональная.» (в ряде публикаций мы встречаем указание на то, что предстоящий конфликт может иметь плачевный исход для Японии ввиду явного преимущества России); пацифистско-оптимистические (они прослеживаются в большинстве газет); пессимистические (в основном, характерны для отдельных публикаций, связанных с анализом соотношения сил в предстоящей войне).

В ряде публикаций сибирских и дальневосточных газет присутствуют любопытные заявления о безоговорочном превосходстве России над Японией в военно-стратегическом отношении. Так, «Амурская газета», выходившая в Благовещенске, ссылаясь на газету «Temps», утверждала: «… Россия убеждена в превосходстве своих сил над силами Японии»[ii]. Иркутская газета «Восточное обозрение» попрекала японцев следующим образом: «К несчастью, неумеренный патриотизм мешает японской публике видеть вещи в настоящем свете, иначе она ужаснулась бы пред бедствиями, в которые вовлечет ее неравный бой»[iii]. А вот заявление, прозвучавшее в «Иркутских губернских ведомостях»: «Мы не боимся войны, но не желаем ее, и потому стремимся сделать ее невозможною»[iv].

Редакции многих сибирских и дальневосточных органов придерживались оптимистических взглядов, что войны не будет. Исключением здесь можно считать ряд газет, как, например, «Забайкалье» (Чита), «Владивосток» и «Иркутские губернские ведомости», которые изначально не отрицали вероятности открытия боевых действий и готовили к этому читателей. В первой из них, в рубрике «Иностранные известия», еще 11 января 1904 г. прозвучало следующее сообщение: «Япония. Печать с энтузиазмом приветствует факт окончания всех необходимых приготовлений к войне. Теперь весь вопрос в том, когда наступит момент, чтобы начать действовать?»[v]. С начала января на страницах «Владивостока» также встречаются предостережения следующего характера: «ТОКИО… Во многих кругах склоняются к мнению, что примирительный характер ожидаемого ответа является сомнительным»[vi]. И несколько позже: «Япония не рассчитывает получить ответ России раньше, чем через неделю, между тем она совершенно готова к войне, которую ожидает спокойно»[vii]. В одной из телеграмм, опубликованных в «Иркутских губернских ведомостях», говорится следующее: «НАГАСАКИ, 12 декабря. Отдельное издание, «Joyo Hinode», выпущенное вчера, произвело страшное впечатление, где сообщается, что на происшедшей конференции кабинета решено объявить войну»[viii].  

Для большинства же сибирских и дальневосточных газет, о чем уже упоминалось, характерен пацифистско-оптимистический настрой и уверенность в мирном исходе русско-японских переговоров. Публикации на страницах многих из них успокаивали читателей тем, что Япония при имеющем место на тот момент раскладе сил просто не осмелится напасть на Россию. Вероятность же нападения России на Японию исключалась вообще. Отсюда делались уверенные выводы о сохранении мира. «Амурская газета» сообщала: «Следует с уверенностью предвидеть, что Россия не объявит войны Японии и что Япония, с своей стороны будет избегать взять на себя ответственность в этом важном вопросе»[ix]. Несколько ранее на ее же полосах было помещено заявление некоего русского дипломата, сделанное им для берлинской «National Zeitung» о том, что «Россия не желает войны с Японией, и… до войны дело не дойдет, просто потому, что войны не желает Россия»[x].

До последнего момента в мирном исходе событий была уверена и редакция «Восточного Вестника», выходившего во Владивостоке. Даже в номере 24 от 27 января 1904 г. под телеграммой от 25 января из Петербурга о том, что «объявлен перерыв дипломатических сношений с Японией», опубликована редакторская заметка: «Помещаемая выше телеграмма… не может однако почитаться  несомненным признаком полной неизбежности  вооруженного столкновения»[xi]. При этом уже в следующем номере газеты (от 28 января) появляется рубрика «С театра войны», а 30 января на первой полосе – «Высочайший манифест».

Для газет Западной и запада Восточной Сибири характерна уверенность в том, что война не начнется в обозримом будущем. Так, «Енисей» сообщает: «КЕЛЬН, 3 января. Петербургский корреспондент «Kelniche Zeitoung» сообщает, что в здешних русских официальных кругах уверяют, что насколько можно предусмотреть, в ближайшем будущем, дело не дойдет до войны, так как имеются основания и возможность для достижения полнейшего соглашения…»[xii]. «Сибирский листок» упоминает о «нескольких неделях», в течение которых война точно не начнется: «По известиям из Токио, Япония решила продолжать переговоры… Переговоры продолжатся несколько недель; считается невероятным, чтоб в этот промежуток последовало нарушение мира»[xiii]. 

Не характерны для отдельных органов сибирской и дальневосточной прессы пораженческие настроения. Однако на страницах некоторых из них встречаются публикации подобного рода. Здесь стоит отметить статью С. Южакова (без заглавия), помещенную во 2-ом и 3-ем январских номерах газеты «Владивосток» в рубрике «Из газет». «… в морской войне,– пишет автор,– только военный гений, счастливая случайность или значительная отсрочка могут дать шансы русской стороне, а неудача России на море… в сущности подготовляет неудачу и на суше»[xiv]. Проанализировав соотношение сил русского и японского флотов, в продолжение своей статьи С.Южаков делает осторожный вывод о том, что война не нужна никому: «… русско-японская война могла бы быть оправдана и для России, и для Японии лишь в случае опасности жизненным интересам которой либо из сторон»[xv].

Значительный интерес для исследователя представляет и то, какие мнения высказывались в региональной прессе по поводу расстановки сил в предстоящем конфликте. Нейтралитет Китая признавали все, но в оценке роли европейских держав и САСШ звучали самые различные предположения. Так, «Восточный вестник» опубликовал в 17-ом номере от 20 января 1904 г. статью «Роль держав» за подписью «Амурский Старожил», где указывалось следующее: «Король Эдуард категорически не желает никакой войны, а с Россией тем более. Другое…государство, САСШ, высказалось еще резче: «Россия предлагает вам столько, сколько бы мы и сами вам не дали. Чего же вам больше: берите и сидите спокойно»… Германия принципиальный враг желтой расы… Все ее симпатии… на стороне России… Для Франции усиление России на севере Китая открывает путь к тому же на юге»[xvi]. Примечательно, что несколько раньше та же газета разместила на своих полосах телеграммы такого содержания: «Английское адмиралтейство послало командующему английскими морскими силами на Крайнем Востоке приказание сосредоточить свои корабли в Шанхае в самый кратчайший срок… В Лондоне это приказание считается равносильным заявлению, которое сделала бы Англия относительно того, что она будет стоять за Японию, в случае русско-японской войны»[xvii]. И вскоре – другая телеграмма: «Правительство С. Штатов дало по телеграфу инструкции адмиралу Эвансу, командующему американской эскадрой в желтых водах; согласно инструкции, адмирал должен соблюдать строгий нейтралитет в случае столкновения между Японией и Россией, до того времени пока последняя [курсив мой. – А.А.Г.] не нарушит прав С.Штатов.

…Великобритания ни под каким видом… не может допустить господства на Дальнем Востоке враждебной державы и низведения Японии на степень второстепенной державы.

БЕРЛИН, января 10… Нет ни одного германца, стоящего за Россию, и тем менее – активно поддерживающего ее требования»[xviii].

Тогда же «Амурская газета» опубликовала на своих страницах статью без указания автора «Вмешаются ли державы в случае войны?», где сказано: «Лондонские газеты… категорически заявляют, что Англия ни в каком случае не вмешается в эту войну… между главными европейскими государствами и Соединенными Штатами произошел по этому вопросу обмен нотами, в результате чего решено – в случае русско-японской войны всем соблюдать самый строгий нейтралитет. Слух о том, будто английский флот на Дальнем Востоке будет усилен, опровергается английскими властями»[xix]. «Иркутские губернские ведомости» заверяли читателей в том, «что в случае неприязненных действий между Россией и Японией Германия будет соблюдать строгий нейтралитет. Такого же образа действий будут держаться и остальные члены тройственного союза»[xx]. Однако стоит признать, что нейтралитет военный и нейтралитет политический – понятия не тождественные. И во многом произошедшее столкновение Японии и России можно признать результатом дипломатической игры отдельных европейских держав. Так, газета «Забайкалье» во всем обвиняла британских дипломатов и политиков. «Свершилось! – напечатано в рубрике «Чита, 27-го января». – Англия добилась своего. Японское правительство, подстрекаемое британцами и увлекаемое толпой шовинистов, отозвало своего представителя…»[xxi]. И в следующем номере: «Мы не хотели войны… Но тем хуже для этих трусов-англичан, стоящих за спинами японцев…»[xxii]. Интересно, что некоторые периодические издания Сибири неодобрительно отзывались о роли иностранных журналистов в раздувании русско-японского конфликта: «Распространяемые корреспондентами иностранных газет известия проникнуты столь тенденциозным духом, что кажутся умышленно сочиняемыми для возбуждения умов на Дальнем Востоке и других стран, к этим известиям следует относиться с полным недоверием…»[xxiii].  

Таким образом, в сибирской и дальневосточной прессе наряду с убеждением, что, начав войну, Япония останется в одиночестве и быстро выдохнется, прослеживаются и мнения совершенно противоположного плана. Связано это, прежде всего, с зыбкостью тогдашней политической ситуации. В любой момент могла начаться война или мог быть достигнут компромисс. Исходя из этого политические, дипломатические и военные круги мировых держав выбирали ту или иную стратегию поведения.

Подводя итоги, отметим, что мнения, высказываемые сибирской и дальневосточной прессой относительно возможного начала военных действий, не отличались однозначностью и нередко даже в одном и том же органе встречались публикации, противоречившие друг другу. «… газеты разделились во мнениях о положении вещей…»[xxiv] – слова «Сибирского листка» о дальневосточной прессе можно считать справедливыми и в отношении всей региональной прессы того времени. В связи с этим, неудивительно и то, что позиции ряда региональных газет коренным образом расходились с позициями официальных центральных органов печати. При этом основная масса публикаций в периодических изданиях Сибири и Дальнего Востока до самого открытия военных действий отличалась достаточно оптимистичными взглядами на ход событий. До последнего момента в сердцах редакторов и журналистов сохранялась надежда на мирный исход переговоров. Эта надежда через страницы газет поддерживалась и в душах читателей.